Вокруг света в турпоездку. От автора книги «Вокруг света за 280$» - Валерий Шанин

В этой легенде как нельзя лучше отражается суть местного понимания буддизма. По мнению местных жителей, самому достичь просветления и попасть в рай – это только половина удовольствия. Ничуть не меньшее удовольствие смотреть с облака вниз на то, как грешники страдают в аду.

Именно поэтому на стенах буддийских храмов наряду с благостными изображениями медитирующих монахов, белых пушистых облаков и благоухающих цветов лотоса, можно увидеть людей, которым заливают в глотку расплавленный свинец, которых рвут клещами, режут на части или заживо сжигают на костре. Это характерно для любого буддистского монастыря. Но в Луангпхабанге сцены пыток и истязаний выполнены с особой тщательностью и любовью.

Город бэкпакеров

Городок Вангвианг, расположенный на берегу реки в окружении рисовых полей и причудливых скал, в последние годы становится одним из самых популярных мест Лаоса. Едва мы вышли из автобуса, как к нам сразу же прицепился хелпер. Он предлагал жилье – всего по 5 долларов за двухместный номер с удобствами и завтраком. Сам же вызвался отвезти нас туда на тук-туке. Согласились. Так мы попали в трехэтажную частную гостиницу с огромной верандой и тремя комнатами на каждом этаже.

Местные жители прилагают максимум усилий, чтобы гостям в Вангвианге было комфортно. Все вывески продублированы на английском языке. В кафе и ресторанах готовят блюда европейской кухни. По телевизорам транслируются американские мыльные оперы.

В туристических агентствах организуют экскурсии в карстовые пещеры. Но никто не мешает посещать их и самостоятельно. Тем более, что я здесь уже был в первой кругосветке и прекрасно помнил дорогу. Тропа начинается сразу же за бамбуковым мостом. Ориентироваться можно по самодельным табличкам-указателям.

Вход в пещеру Тхам Пукхам («пещера Золотых крабов») нашли слишком поздно. Уже стемнело. Дверь, сделанную из колючей проволоки, закрыли на замок. Но Володю Шуванникова это не остановило. Он залез на ближайшее дерево, прополз по толстой ветке и спустился на скалу над входом. Оставалось только спуститься ко входу и войти внутрь. Вот такие они профессиональные операторы. На что только не пойдут ради одного удачного плана.

Сплав по реке

Из Вангвианга во Вьентьян можно уехать не только на общественном транспорте, но и на специальном туристическом автобусе. Есть и более оригинальный вариант. Совместить переезд с прогулкой на каноэ. Как тут не соблазниться?

Рано утром к гестхаусу подъехал пикап с установленными в кузове сиденьями. На крыше были прикреплены лодки из желтого пластика. Вместе с другими туристами нас повезли на берег реки. Там «плавсредства» спустили на воду, всем выдали спасательные жилеты, каски и весла. Короткий инструктаж. Самое главное – это гид повторил несколько раз для доходчивости: «Если потеряете весло, то будете платить 20 долларов!».

Володя Шуванников снимал как мы проходим инструктаж, плывем, купаемся в реке, как завершаем водный маршрут. Уже когда мы шли к пикапу, он случайно споткнулся и упал. Обошлось без травм. Даже камера не разбилась. Но от удара она перестала работать. Где ее теперь чинить?

Умелец во Вьентьяне

Во Вьентьян мы приехали на закате. Солнце медленно садилось в огороды на другом берегу реки Меконг – уже в Таиланде.

Поселились в уютном двухэтажном гестхаусе. Мне предстояла бессонная ночь. Нужно было обработать фотографии на ноутбуке. Но не спал не только я. Прямо под балконом всю ночь гуляли местные путаны. Официально в Лаосе проституция запрещена – все-таки народно-демократическая республика. Но против соблазна заработать на туристах трудно устоять. Здесь работают в открытую, ни от кого не прячась. После того, как девицам удавалось найти клиентов, они быстро куда-то уезжали. На их место сразу же заступали «новенькие». Такая ротация продолжалась всю ночь.

Вьентьян расположен на песчаном берегу реки Меконг и напоминает большую деревню. Застраивали его хаотично, без всякого плана. Деревянные хижины на сваях соседствуют с каменными зданиями колониальной эпохи, убогие сараи со сверкающими золотом храмами и монастырями. Центр города облагородили французы, пришедшие сюда во второй половине XIX века и установившие над Королевством миллиона слонов и Белого зонта (таково было официальное название Лаоса) протекторат.

Ни прогулка, ни поездка на машине не соответствуют ритму и масштабу Вьентьяна. Взгляд пешехода заслоняют навязчивые подробности и несущественные детали. А из окна машины, наоборот, все кажется слишком смазано. Самый лучший и одновременно удивительно дешевый вариант – велосипед. Его можно взять на прокат всего за 1 доллар в день. Прежде, чем отправиться на экскурсию по монастырям и храмам, стали искать мастерскую. Может, все же удастся починить видеокамеру?

В дальнем углу Утреннего рынка были свалены в кучу ламповые приемники и черно-белые телевизоры, катушечные магнитофоны и радиолы. Два мастера, оторвавшись от разглядывания пыльных внутренностей одного из раритетов, по достоинству оценили нашу профессиональную видеокамеру. В этой мастерской она выглядела как «Мерседес» в деревенской кузнице. Так я и думал – шансов нет. Придется уходить ни с чем. Но не тут-то было. Один из мастеров сказал: «У нас есть тут один умелец. Я его сейчас попрошу прийти. Оставьте свою камеру и возвращайтесь часа через два». И мы отправились на экскурсию по городу налегке.

Центральный проспект, с газоном посередине, начинается от Президентского дворца и упирается в площадь, в центре которой возвышается азиатский аналог триумфальной арки – Врата Свободы или по-лаосски Патусай.

Типичную европейскую арку, украшенную восточными башенками и изображениями Киннари – мифической полуженщины-полуптицы, построили в 1968 году в память о лаосцах, погибших на войне за независимость страны от французов. По мнению вьентьянцев, многие лаосские чиновники нагрели на этом строительстве руки, и в народе Патусай известна как Памятник взяточнику. Впрочем, сейчас уже мало кто помнит о борьбе за независимость. Ее затмила более кровопролитная. Формально американцы Лаосу войну не объявляли. А неформально сбросили на территорию этой страны больше бомб (по суммарной мощности взрывчатки), чем за всю Вторую мировую в Европе. По иронии истории, арку построили из американского цемента – то ли полученного в подарок, то ли сворованного на строительстве военного аэродрома (в народе гуляют обе эти версии).

По внутренней лестнице мы поднялись на крышу, пройдя по пути два этажа, заполненные сувенирными лотками. Сверху открывался вид на город. Над плоскими крышами двух-трехэтажных бетонных коробок торчали наряду со сверкающими золотом крышами буддийских храмов современные высотные офисные здания. Правда, небоскребами их нельзя назвать даже с большой натяжкой.

В центре монастыря Пха Тхатлуанг (Монастырь Великой ступы) возвышается сооружение из трех уровней, каждый из которых символизирует элемент буддизма. Здание венчает 45-метровый изогнутый четырехгранный шпиль, установленный на основании, напоминающем перевернутый цветок лотоса – это и есть Золотая ступа, ставшая символом Лаоса. В 1992 году ее изображение заменило серп и молот в гербе страны.

Сделав круг по центру города, мы вернулись в радиомастерскую на рынке. На столе была расстелена старая газета, запачканная машинным маслом. А на ней – сотни мельчайших деталей, на которые разобрана наша видеокамера. Все винтики, гаечки и колесики. Пусть не отремонтируют, но хотя бы собрать назад они ее смогут?

Мастер, занимавшийся нашей аппаратурой, отнюдь не выглядел обескураженным или удрученным:

– Чуть-чуть не успел закончить ремонт. Приходите еще через час.

И мы вернулись к осмотру храмов.

Ват Сисакет был построен в 1818 году. Десять лет спустя на Вьентьян напали тайцы из соседнего Сиама. Они разрушили город до основания, но этот монастырь пощадили. Вероятно, потому, что строился он в традиционном тайском стиле. И лаосцы стали собирать здесь самые ценные статуи – для сохранности. В результате Ват стал похож на огромный склад антиквариата. С галереями, заполненными статуями и статуэтками Будды всех видов и размеров.

Вновь вернулись на рынок. На столе стояла видеокамера.

– Принимайте работу, – сказал мастер с гордостью.

Я взял камеру в руки, включил. Она работала!

– Сколько?

– Пятьдесят долларов.

Было не жалко заплатить и в два-три раза больше. Но обычай требовал торга. Если сразу согласиться на заявленную цену, то и у самого работника, и у многочисленных зрителей (а их было немало) возникнет ощущение, что мастер явно продешевил.

Я предложил 30 долларов. После короткого торга сошлись на 42. И остались довольны друг другом. Мы получили работающую видеокамеру. А мастер – почти месячную зарплату. Не говоря уж о том, что его авторитет в глазах окружающих вырос до небывалой высоты.